Подход Р.Бёртона не замысловат:
-Еще задолго до начала исторических времен наш первобытный предок напрягал мышцы-разгибатели и расслаблял мышцы-сгибатели, швыряя в воздух то, что поднимал с земли, и таким образом бессознательно увеличивал пределы своей досягаемости и предпринимал первые шаги на пути создания науки баллистики. Его потомки добились чрезвычайных успехов в бросании камней, и здесь опять добиться совершенства позволила постоянная практика.
Более 3 млн. лет наши предки упражнялись с камнями и если верить Бёртону, то метание камней должно было превратиться в любимую забаву человека разумного, как дешёвый и эффективный способ разрешения проблем с врагами и для добывания пропитания.
Понимая, что это только общие слова, знаток оружия переходит к примерам:
- Диодор Сицилийский (44 г. до н. э.), который так замечательно повторил Геродота, утверждает, что ливийцы «не используют ни мечей, ни копий, ни другого оружия – лишь три дротика и камни в специальных кожаных сумках, которые они швыряют, преследуя или отступая».
Вроде в тему, но принять аргументы мешают шероховатости. Во-первых, Геродот (V в. до н.э.) о ливийцах писал следующее:
- Ливийцы выступали в кожаных одеяниях с дротиками, острия которых были обожжены на огне.
(История, кн.VII,71)
Речь идёт о ливийцах, которые входили в персидское войско Ксеркса. О камнях ни слова. Вместо бронзового оружия обожжённые колья. И даже более того, о камнях, как об оружии Геродот не упоминает не только у ливийцев, но и у других участников греко-персидской войны. Во всяком случае, я не нашёл такого упоминания.
Во-вторых, если прочитать самого Диодора, то речь идёт не о всех ливийцах, а только об жителях пустыни (типа нынешних берберов):
-Все ливийцы этой третьей группы ведут образ жизни как у диких зверей, проводя свои дни под открытым небом и практикуя свирепость в своём образе жизни; потому что они не имеют ничего общего с цивилизованной пищей или одеждой, но покрывают свои тела козьими шкурами. Их вожди не имеют каких-либо городов, но только башни вблизи источников воды, и в них они приносят и хранят излишки своей добычи. От народов, которые им подчиняются, они ежегодно требуют клятву верности своей власти, а также на всякого, кто подчинился им, они распространяются свою защиту, как на союзников, а тех, кто не обращает внимания на них, они сначала приговаривают к смерти, а затем идут войной на них, как на разбойников. Их оружие являются пригодными как для страны, так и для образа жизни; ибо, так как они лёгкого телосложения и живут в стране, которая по большей части равнинная, они, сталкиваясь с опасностями, которые их окружают, вооружаются тремя копьями и камнями в кожаных сумках, и они не носят ни меча, ни шлема, ни любой другой брони, так как их задачей является преуспеть в ловкости и в преследовании, а затем в отступлении. Следовательно, они очень искусны в беге и метании камней, доведя до полного развития практикой и привычкой преимущества, предоставленные им природой.
(Диодор, Историческая библиотека, Кн.I,3-49)
Но мы не находим у греческого историка данных как эти ливийцы применяли камни и насколько это было эффективно, какого веса были «снаряды» и сколько камней с собой дикари таскали в сумке с учётом любви к бегу.
Перейдем ко второму примеру Р. Бёртона:
- Уанши (гуанчи) – ливийские или берберские народы Канарского архипелага, по сведениям Ка да Мосто (1505 г.), были опытными метателями камней.
Они проводили поединки «на площади, бойцы забирались на два каменных помоста, расположенные на противоположных ее краях, каждый из которых был плоским и с пол-ярда в диаметре. Там они стояли, не сходя с места, пока каждый не бросит в противника по три круглых камня. Будучи хорошими метателями, они все же, как правило, уворачивались от этих снарядов, ловко изгибаясь. Затем, вооружась острыми кусками кремня (обсидиана?) и дубинкой, соперники прыгали вниз и принимались избивать и резать друг друга до изнеможения».
Не знаю, как у вас, но у меня создалось впечатление, что бросание камней в противника это больше магический ритуал, чем боевой бросок, способ запугивания противника перед настоящей схваткой.
Третий пример только укрепляет эту версию, но надо учитывать, что это тоже рассказ очередного «джентльмена» в пересказе Бёртона:
-Кольбен, писавший около полутора веков назад, так описывает обезьяноподобные жесты хои-хои (они же готтентоты): «Наиболее впечатляющим образом их сноровка проявляется в том, как они бросают камни. Они попадают в цель с потрясающей точностью, будь она даже на расстоянии в сотню шагов и не крупнее монеты в полпенни. Я с огромным удовольствием и изумлением наблюдал, как они выполняют это, и никогда не уставал от этого зрелища. После множества удачных попаданий я все еще ожидал промаха – но ожидал тщетно. Камень все так же точно ложился в цель, и мое удовольствие и изумление удваивались.
Можно прийти к выводу, что либо камню не положено промахиваться, либо вам не положено этого видеть. Но безошибочность руки готтентота – не единственное здесь, что достойно удивления; не меньше поражает сам способ, каким метатель целится. Он не замирает с поднятой рукой, пристально всматриваясь в цель, как это сделали бы мы, а постоянно движется, прыгает туда-сюда, внезапно наклоняется, внезапно выпрямляется; то нагнется в одну сторону, то в другую. Его глаза, руки и ноги находятся в постоянном движении, и можно прийти к выводу, что он валяет дурака и думает о чем угодно, но не о мишени; и вдруг камень яростно вылетает вдаль и попадает прямо в центр мишени, как будто управляемый какой-то невидимой силой».
Согласитесь, что это больше похоже на ритуал, чем боевое искусство. Кроме того за скобками остаётся информация о массовости такой меткости, о весе камня и о практической пользе этого занятия в бою и на охоте.
Не подвергаю сомнению, что пастух может камнями управлять стадом, главное бы хватило камней под рукой. Вполне вероятно камнем сбить птицу, мелкого зверька, отпугнуть не слишком настойчивого и неповоротливого врага и т.д., и т.п.
Но может ли быть камень, брошенный рукой, оружием?