Перейти к содержимому

 

Смотреть другой контент



Поиск статей



Последние коментарии


- - - - -

НАУКА КАК ПОВОДЫРЬ НА ПУТИ К УРАНУ


Нетрадиционный взгляд на геологию урана и не только...

Ю.БАСТРИКОВ


НАУКА КАК ПОВОДЫРЬ НА ПУТИ К УРАНУ


Опыт деда – внуку клад,

только кладу внук не рад:

в нём – научные труды,

значит, залежь ерунды… (Ю.Б.)


Геологи в своей основной массе – истово верующий контингент, давно и неискоренимо впитавший в себя догматы непогрешимых научных апостолов (как правило, закордонных). Среди последних – отцы-основатели металлогении В.Эммонс и В.Линдгрен, проповедовавшие в 20-х годах ХХ века глубинное «батолитовое» происхождение рудоносных растворов. Современные отечественные толкователи их «учения» стараются не прослыть ортодоксами и вещают о «ультраметаморфическом метасоматозе и гидротермализме», «трансмагматических флюидах», «гранито-гнейсовых куполах», «колоннах гидротермально-метасоматических процессов», «тектоно-магматической активизации», «рифтогенном рудообразовании» и т.д. и т.п., оставаясь на деле ярыми приверженцами «глубинно-магматической» металлогении. Сомневающиеся зачисляются в еретики и предаются ауто-да-фе в современной форме – им вполне демократически затыкают рот, когда они пытаются высказаться в научной литературе. А им есть что сказать…
Никто и никогда за многовековую практику горных и разведочных работ не наблюдал беспрерывно и бесконечно тянущихся в глубины Земли рудных жил. На тысячах отработанных месторождений не обнаружено никаких каналов, подводящих из глубины рудные растворы. Один из лучших знатоков рудных месторождений мира академик Д.И.Щербаков писал в 1966 году: «Почти все жильные рудные месторождения образуются на сравнительно небольших глубинах - примерно на уровне до 4 км от поверхности Земли... С глубин около 1500 м начинают появляться и распространяться до 3500-3700 м высоко- и среднетемпературные гидротермальные месторождения молибдена, вольфрама, олова, золота и мышьяка. Глубины 3500-4200 м являются интервалом быстрого затухания всех типов эндогенной минерализации». Но теоретику-металлогенисту и вслед за ним практику-геологу, обязанному подводить теоретическую базу под свои работы, подавай «глубинный источник рудного вещества».
Истинная металлогеническая фабрика планеты – верхние горизонты земной коры. Здесь при поверхностном и близповерхностном механическом и химическом разрушении огромных объёмов пород высвобождаются громадные массы химических элементов, которые не только рассеиваются, но и проникают в трещинные воды (в т.ч. термальные), мигрируют вместе с ними и концентрируются на геохимических барьерах разного рода, прежде всего, - окислительно-восстановительных. Следовательно, урожайные годы металлогении – эпохи региональной пенепленизации и выравнивания рельефа, а не эпохи тектонической или тектоно-магматической активности.
С этой «поверхностной» точки зрения становятся понятными многие загадочные стороны рудоотложения металлов: многообразие геолого-структурных обстановок рудолокализации и минералого-геохимических типов оруденения в пределах одного рудного поля или узла; тяготение рудоотложения к зонам региональных структурно-стратиграфических несогласий; повсеместная и практически абсолютная связь оруденения с трещинными структурами, не обязательно крупными и глубинными (скорее наоборот); проявление на одном месторождении различных возрастных генераций оруденения и т.д. Наконец, становится очевидным, что общепринятое разделение месторождений на гидротермальный и гидрогенный классы – более чем условно и логически ущербно.

Давайте присмотримся к урановому оруденению, не прибегая к особым научным терминологическим красивостям и понятийным заумностям.
1. В любом отдельно взятом урановорудном районе оруденение в скальном фундаменте практически индифферентно по отношению к стратиграфическому положению и литолого-петрографическому составу вмещающих пород, локализуется в разновозрастных терригенных, карбонатных и вулканогенных отложениях, всевозможных метаморфических образованиях – вплоть до яшмоидов, интрузивных породах разных типов – от аляскитов до базитов, а также в их корах выветривания. В узко-локальном плане руда может и проявлять некоторую предпочтительность к тем или иным породам, но это лишь подчёркивает правило: для оруденения нет запретных комплексов пород. Другими словами, если уж в данном районе есть руда – она может быть локализована в любых породах. Следовательно, в региональном плане у геолога нет и не может быть таких инструментов прогноза и поиска оруденения как стратиграфический и литолого-петрографический критерии.
2. Как указывалось выше, пространственная связь оруденения с трещинными структурами – это непреложный закон, что вполне понятно: куда ещё проникать рудоносным растворам как не в трещины. Именно с рядовыми трещинными структурами, а не с крупными разломами – реально существующими или высосанными из пальца (у геологов на картах они присутствуют сплошь и рядом). Не при чём оказываются и «узлы пересечения разломов», вера в существование которых достигает у геологов иезуитской силы. Казалось бы: вот он – надёжный инструмент прогноза и поиска оруденения, но дело обстоит не совсем так. Вернее, совсем не так. Картирование трещинных структур с выделением среди них рудоконтролирующих и, тем более, потенциально-рудоконтро-лирующих – крайне сложная задача, решаемая, пожалуй, только при эксплуатации месторождений. На этапе прогноза и поисков (в масштабах 1:50 000-1:0 000) даже с привлечением всего арсенала современных геофизических и других методов можно только выделить возможные участки развития таких структур, и то при условии, что геолог – не безудержный фантазёр, а обладатель специальных знаний в теории и практике структурного анализа. Где их ныне взять, таких геологов? Таким образом, структурный критерий прогноза и поиска оруденения, как правило, оказывается инструментом, которым мы не можем или не умеет пользоваться. Что толку от этого инструмента, если он для нас как астролябия для дикаря?
3. Геологи привлекают для прогнозно-поисковых целей некоего монстра, который называется ГМИ – гидротермально-метасоматические изменения пород. Этот монстр живёт как бы отдельно от изначального вещественного состава верхней части земной коры, и только с его появлением из неведомых глубин породы подвергаются минеральным преобразованиям единого ряда («колонны») – от высокотемпературных до средне- и низкотемпературных, ответственных за рудообразование. Как он проникает сквозь массу породы – загадка сия велика есть. Так от ангелов господних не укрыться ни за какими стенами. И попробуйте в этом усомниться, заявив: породы сами по себе с течением времени претерпевают процессы перерождения (давно известного «краснокаменного» – в кислых породах, «зеленокаменного» – в основных) без всякого ГМИ. Прослывёте, по меньшей мере, ретроградом. В итоге геологические карты украшаются, к примеру, значками «калишпатизация», которая не имеет никакого отношения ни к ГМИ, ни к оруденению. Конечно, петрографию пород и их преобразования изучать полезно и надо (для достоверности геологической карты), но полагаться на микроскоп как инструмент прямого прогноза и поиска оруденения – явное потворство амбициям некоторых научных оракулов.
4. Есть у геолога инструмент прогноза и поиска прямо-таки сакрального свойства – это радиогеохимия. Он похож на заклинание: дай нам бог в районе наших работ побольше пород с высоким кларковым содержанием урана… Бог даёт – и что? Мы получаем указку – где и как искать оруденение? Ничего подобного! Как были слепы, такими и остались… Дело в том, что радиогеохимический критерий может быть использован только в самом общем виде и для самого широкого регионального металлогенического анализа, но не для средне- крупномасштабного прогноза и поиска оруденения. Действительно, наше внимание должны привлечь и привлекают крупные тектонические структуры (обычно это нагорья), где в результате тектонических движений и эрозии выведен на поверхность гранито-метаморфический слой земной коры, как правило, высококларковый по урану. Простые расчёты показывают, что в одном кубическом километре гранитов, гнейсов или кислых эффузивов содержится от 8 до 10 тыс. тонн урана, т.е. среднее по запасам месторождение. И весь этот уран высвобождается при эрозии и приходит в движение в водных растворах. Он – не чемпион по своим миграционным способностям, но обладает выдающимися показателями на это счёт. Теперь дело за разного рода барьерами, на которых он тормозится, образуя аномалии, рудопроявления и месторождения, как правило, по окраине нагорий. В Восточной Сибири именно такую позицию занимают потенциально-урановорудные районы Акитканский (окраина Северо-Байкальского нагорья), Тонодский и Чарский (окраины Патомского и Олёкмо-Чарского нагорий), а также Эльконский урановорудный район (окраина Алданского нагорья). В связи с этим, напрашивается мысль о том, что уран мог проникать и на сопредельные территории Сибирской платформы, формируя там значительные концентрации. Дальше этих рассуждений радиогеохимический критерий не применим.
На этом, пожалуй, наши знания по геологии урана и заканчиваются.
Спрашивается: где же та научная база, на которой проводились и проводятся прогноз и поиски месторождений урана? Ответ прост: её нет и никогда не было. Официальная геологическая наука в лице отраслевых и академических институтов никогда не играла роль первопроходца. Она только задним числом обряжала результаты производственных работ в некие «научные» одежды и сама с собой самозабвенно обсуждала ею же придуманные модели. Многие геологи активно включались в эту игру и играют до сих пор. Почитайте их геологические отчёты и воочию увидите их на «научном» подиуме.
Есть вопрос более сложный для понимания: как же удалось Советской Геологии в кратчайшие исторические сроки создать самую крупную в мире урановую минерально-сырьевую базу, являющуюся и поныне, после невосполнимых потерь при распаде СССР, основой отечественной военной мощи и атомной энергетики? Остановимся на нём несколько подробнее.
Итак, наука не прокладывала путь к большому урану. Кто прокладывал? Советская власть, она умела принимать и претворять в жизнь страны проекты поистине гигантских масштабов. Для атомного проекта она создала в высшей степени организован-ную армию инженеров, техников, рабочих и служащих, в которой всё было продумано до мельчайших деталей – от государственной системы подготовки специалистов и их социального обеспечения на местах работы (квартиры, ясли-школы, поликлиники и т.д.) до современного материально-технического вооружения (лаборатории, парки техники и оборудования, ремонтные базы и т.д.) и достаточных финансовых средств. При этом власть успешно использовала на практике даже элемент случайности геологического поиска: она создала государственную систему массовых поисков урана, которая внесла неоценимый вклад в общее дело.
Миф о том, что геологоразведочные работы на уран буквально купались в деньгах, распространяют дилетанты. Власть умела считать деньги. Не случайно львиная доля советской МСБ урана оказалась в южных районах страны и для России потом пропала навсегда. Денег на ГРР было столько, сколько необходимо и достаточно, а необходимые и достаточные деньги – это помимо прочего и право геологов на ошибку. Советская государственная система ГРР на уран не занималась мелочной опёкой, она признавала неизбежность геологических рисков и ошибок и финансировала их.
Система ГРР на уран была очень гибкой в методическом отношении. На первых порах массово использовались радиометрические методы поисков в аэро-, авто- и пешеходных модификациях. Затем, когда все выходящие на поверхность месторождения были выявлены, были методически разработаны и технически обеспечены так называемые глубинные поиски, нацеленные на неглубоко залегающие месторождения. Потом наступил черёд слепых и слабопроявленных месторождений, и снова система оказалась на высоте положения.
Можно ли себе представить, что в нынешние времена в России, испытывающей крайнюю нужду в природном уране, будет создано нечто подобное советской системе ГРР на уран? Ответ очевиден и удручающ. Единственное, на что можно рассчитывать, то, что оставшиеся геологи-уранщики хорошо покопаются в обширном советском наследстве в виде выявленных аномалий, рудопроявлений и мелких месторождений, найдут в нём какие-то перспективные, но недоизученные объекты и добьются благосклонности чиновничьего и научного начальства на их доизучение. Ни о каких новых путях к большому урану не может быть и речи. Россия обречена стоять с протянутой рукой на мировом рынке урана.


1 Комментарии

Фото
Василенко С
Апр 15 2013 14:42

Что касается металлогении. Абсолютно не согласен с автором. Классическая теория базируестся на исследованиях реальных месторождений, образование которых она и объясняет. М-е Восток2 (вольфрам, медь) на котором я сейчас работаю также прекрасно укладывается в эти схемы. А именно: имеется четкая, прослеженная на сотни метров в глубину зональность как степени метасоматоза так и содержаний рудных минералов относительно штока гранодиоритов; повышенное содержание рудных минералов в самом штоке; наиболее богатые участки - грейзена, приуроченны обычно к апикальным частям апофиз этого штока.

То что жилы не тянутся до мантии - достаточно того чтобы они доходили до интузии. Своими глазами неоднократно наблюдал как кварцевые жилки мощностью несколько см переходили в микродайки гранодиоритов.

Что касается нынешнего состояния геологии в стране - тут, увы, полностью согласен а автором. Страна, живущая продажей природных ресурсов должна больше тратить на их восполнение.

Copyright © 2024 Академия ДНК-генеалогии. Климатический филиал